Архитектура барокко / Россия

Архитектор Растрелли

Растрелли - www.Arhitekto.ru

В истории российской архитектуры имя Бартоломео Франческо (русс. Варфоломея Варфоломейовича) Растрелли, (1700-1771 гг.), по-видимому, самое известное. Его творчеством гордятся города Санкт-Петербург, Киев, Пушкин, Петродворец, Истра, Елгава, Румтале. Слава этого зодчего, состоявшего на службе у трех цариц, действительно всемирная.

Растрелли творил в те времена, когда в России после петровських реформ развивались города и торговля, наука и искусство, строили многочисленные императорские дворцы, дома для знати, церкви и монастыри. Определенная сдержанность архитектурных форм и рационализм петровського барокко изменяются на богатые и пышные декоративные формы. Никто из архитекторов тех времен не владел такой удивительной фантазией, таким блестящим талантом в создании могучих архитектурных симфоний, где во весь голос звучали золоте, синие, белые, зеленые, красные цвета, композиции колонн, фронтонов, лепных украшений скульптуры, эффекты света и тени, — словом, весь арсенал средств художественной выразительности архитектурного стиля барокко, как Растрелли. Его Петродворец, Зимний дворец и Смольной монастырь в Петербурге, Андреевская церковь в Киеве и некоторые другие сооружения и ансамбли, является шедеврами российской архитектуры.

Никто не знает, откуда был родом Растрелли. В те времена, в конце XVII столетия и в начале XVIII, часто можно было встретить среди высших сановников и придворных особ людей с довольно подозрительными документами, а еще чаще — просто авантюристов. Есть сведения, что отец Растрелли, прекрасный скульптор, купил себе в 1704 году графский титул.

Молодой Растрелли приехал в Россию шестнадцатилетним юношей, на правах сына и ученика Растрелли-отца - Карло Растрелли, выдающегося скульптора первой четверти XVIII в., в качестве ученика скульптора. Но здесь, в Петербурге они оба увидели, что архитекторы нужнее, чем скульпторы. Тогда отец Растрелли обратился с просьбой к Петру I командировать его сына за границу.

В 1718 году молодой Растрелли уехал в Париж. У кого он учился за границей, где он бывал и живал,— осталось неизвестным.

В 1721 г. Растрелли был уже в Петербурге и вел документально засвидетельствованную постройку, которую можно считать первой его самостоятельной архитектурной работой,— дворец Кантемира, господаря Валахского, на набережной Невы. Правда, в документах нет точного указания на характер работы Растрелли в доме Кантемира; там говорится только, что Растрелли имел «смотрение над каменным строением». Однако в «Реляции» 1764 г. сам Растрелли выражается гораздо определеннее: «Я построил в конце Миллионной улицы в Санкт-Петербурге большой дворец для его светлости великого господаря Валахии князя Молдавии, сенатора и кавалера ордена Св. Андрея». (6, стр. 65-67)

Петр I поручил ему внутреннюю отделку в одном из домов Шафирова. Это поручение исполняли оба Растрелли.

Когда умер Петр I, Расстрелли-отец не преминул подать просьбу Екатерине I о вторичной отправке сына за границу, и Растрелли-сын снова на несколько лет уехал из России.

Трудно установить с точностью, сколько времени Растрелли пробыл за границей и в каком году он вернулся в Петербург. Во всяком случае настоящая, широкая творческая деятельность Бартоломео Растрелли начинается только с 1730 г., с воцарения Анны Иоанновны. Эту деятельность он развертывает теперь во всеоружии не только своего мощного таланта, но и огромного запаса знаний, русских и западноевропейских впечатлений. Однако, как ни много стимулов дала Европа для творческого роста мастера, в Россию Растрелли возвратился «к себе», на родину. Уже его отец успел в какой-то мере обрусеть; сам же Бартоломео, бегло говоривший и писавший по-русски, еще в юности сделался настоящим русским, Варфоломеем Варфоломеевичем.

Он вернулся в годы жестокой бироновщины, времена казней и ссылок. Бирон и Миних забросали Растрелли заказами, назначили его обер-архитектором, поручили постройку трех дворцов для Бирона в Курляндии и дворца Анны Иоанновны в Москве. Так начал свой путь молодой Растрелли.

Обосновавшись в Москве, Анна Иоанновна назначает Растрелли своим придворным архитектором и поручает ему выстроить в Кремле, близ Арсенала, Зимний дворец. Одновременно с этим дворцом, прозванным «Анненгофом» и выстроенным из дерева, Растрелли начинает строить для Анны Иоанновны другой, Летний дворец в Лефортове, за Яузой, тоже деревянный, но гораздо более обширный, задуманный в усадебном характере, по типу «люстгауза». Главными помощниками Растрелли здесь были А. Евлашев и Ф. Шанин с целым штатом резчиков по камню и столярных мастеров. В этом дворце, создававшемся, видимо, наспех, с беспрестанными переменами и дополнениями в угоду внезапным причудам императрицы, творческие возможности молодого архитектора не могли выявиться полностью. Будущего мастера удивительных ансамблей Петергофа и Царского Села в большей степени предвещает разбивка анненгофского парка с искусным оформлением берегов Яузы, со всякого рода садовыми затеями, павильонами, гротами и каскадами. (6, стр. 68-69)

После смерти первого русского архитектора Земцова достраивал начатый им Аничков дворец Растрелли. Он кардинально изменил проект Земцова, использовал только стены, возведенные до второго этажа, увенчал крышу двумя золочеными куполами.

Варфоломей Варфоломеевич Растрелли был, бесспорно, талантливый художник-декоратор. Он создал удивительное сочетание скульптуры и архитектуры. Талантливый художник с богатой фантазией и воображением, Растрелли стал во главе придворных архитекторов, и в его руках оказалось все наиболее значительные постройки того времени. Он строил дворцы придворным и царицам, пышные соборы и павильоны в парках. Здания, построенные Растрелли, вошли в число архитектурных памятников русского искусства XVIII века. Растрелли проявил удивительное мастерство в решении планов дворцов. Никто до него так красиво не распределял помещения. (21, стр. 51-54)

В своих сооружениях никогда не прибегал к усложненным контурам и очертаниям стен в плане, никогда не допускал разрывов или несоответствий внешних и внутренних объемов. Планы помещений в зданиях Растрелли почти всегда имеют очертания прямоугольника, а объемная же их форма — призматическая; нет распространенных в это время скругленных углов, но трудно представить себе что-либо более эффектное и изысканное. Типичен Большой тронный зал Екатерининского дворца в Царском Селе. Внутренний объем ограничен шестью плоскостями — четырьмя без каких бы то ни было креповок стенами, полом, потолком, целиком закрытым гигантским полотном работы Д. Валериани «Триумф России». Эффект построен на системе больших двусветных окон с арочными перемычками, узкие простенки между которыми были закрыты зеркальцами в резных позолоченных рамах. Наборный паркет, плафонная живопись, «светоносные» поверхности стен, создающие зрительный эффект «дематериализации» массивов кладки,— все это производило огромное впечатление, еще более усиливающееся при вечернем освещении, когда зал освещался сотнями горящих свечей.

Фрагмент макета Смольного монастыря в Санкт-Петербурге - www.Arhitekto.ru

Столь же четки, правдивы и тектоничны планы и объемные решения и в других работах Растрелли. Виртуозно владеющий пропорциями, культурой детали, разнообразной по рисунку и необычайно сочной, пластически убедительной, Растрелли создал ряд парадных, поистине царственных сооружений — расширенный Большой дворец в Петергофе, Екатерининский дворец в Царском Селе, Зимний дворец, грандиозный комплекс Смольного монастыря и ряд других монументальных памятников эпохи.

Созданный по распоряжению архитектора макет Смольного монастыря в Санкт-Петербурге свидетельствует о его честолюбивых устремлениях, но первоначальный проект не был доведен до конца: громадная пирамидальная колокольня так и не появилась на свет.

Ритмически разнообразя фасадные композиции, обогащая их ордерными, слитыми со стеной элементами, карнизами и тягами, наличниками окон, скульптурой, Растрелли обращал особое внимание на организацию внутренних пространств. В этом отношении особенно характерен Екатерининский дворец, где Растрелли обдуманно и по-новому «режиссирует» архитектуру. Подъезд к дворцу строится так, чтобы зритель мог проследовать сперва вдоль всего его протяженного фасада, любуясь и удивляясь богатству ритмически нарастающих и сменяющих друг друга, выстроенных как бы по «ранжиру» звеньев фасадной композиции. Затем посетитель, достигнув последнего элемента этого фасада, «допускался» архитектором внутрь здания, поднимался по парадной лестнице, и далее перед ним развертывалась сверкающая анфилада помещений, вплоть до Большого тронного зала. Фактически зритель возвращается «вспять», идет обратно по отношению к тому же пути, который он проделал, еще не войдя в здание, но он этого не ощущает, у него складывается прежде всего впечатление грандиозности помещений, которым как бы нет конца. За тронным залом анфиладная система продолжает развертываться далее.

В приемах и формах, использовавшихся Растрелли в решении интерьеров, было многое от рококо. Однако оценивать интерьеры, созданные этим мастером как рокайльные, было бы ошибочно, правильнее говорить о синтезе, слиянии элементов цветущего барокко и рококо. Интерьеры Растрелли лишены того беспечного произвола и асимметрии, которые свойственны интерьерам французского рокайля.

С изменением художественных вкусов великий зодчий стал терять свою популярность и свое ведущее положение еще при Елизавете. Воцарение Екатерины II, решительно повернувшей курс на новые течения в архитектуре, сделало положение Растрелли при дворе еще более шатким. В апреле 1762 г. Растрелли подал прошение об отпуске, а в августе того же года Екатерина уволила его в годичный отпуск для лечения в Италии. По возвращении из Италии, в 1763 г., Растрелли получил от императрицы полную отставку с пожизненной пенсией.

В 1760 г. Растрелли предпринял поездку в Берлин, поднес прусскому королю собрание своих рисунков и предложил свои услуги в качестве архитектора. В 1767 г. умерла жена Растрелли. В 1768 г. Растрелли вновь поехал в Италию в сопровождении своей дочери и ее мужа, архитектора Бертулиати. В 1769 г. Растрелли возвратился в Петербург. В 1771 году он получил звание вольного общника Академии художеств и в том же году умер.

Воздействие Растрелли на современных ему архитекторов, особенно в середине XVIII в., было, несомненно, весьма значительным. Кое-что из наследия мастера, главным образом в Петербурге и Москве, восходит непосредственно к чертежам самого Растрелли. В большинстве же случаев это — только отражение его стиля, иногда довольно точное, иногда произвольное, иногда же, в глухих уголках России, тесно переплетающееся с приемами народного ремесла и с местными архитектурными традициями.

В приложении к «Реляциям» Растрелли дал список тех архитекторов, которых он считал своими учениками. Однако в этом списке, наряду с прямыми помощниками и сотрудниками Растрелли, выполнявшими при нем подчиненную роль, упомянуты и такие архитекторы, которые хотя и сотрудничали с Растрелли, но сложились в крупнейших мастеров независимо от его влияния, проявив большую самостоятельность и оригинальность дарования (А. П. Евлашев, С. П. Чевакинский), или же совершенно порвали с традициями мастера, как только вышли из-под его опеки (А. Ф. Кокоринов, Ю. М. Фельтен). Вряд ли поэтому правильно говорить об этих архитекторах как о прямых учениках Растрелли.

И все же великий зодчий сыграл исключительно видную, определяющую роль в том национальном подъеме русской архитектуры, которым отмечены 40-е и 50-е годы XVIII в. Среди создателей торжественно-величавого и ликующе-праздничного архитектурного стиля середины столетия Растрелли занимал одно из первых мест. И в этом не было ничего случайного, поскольку он не имел себе равных как по богатству творческой фантазии, так и по неукротимой, кипучей энергии. (6, стр. 65-85; 12, стр. 60-62; 17, стр. 312-326; 21, стр. 51-59; 25, 26-62)

Читайте также:

Источники